Читаем без скачивания Римская сага. Том V. За великой стеной - Игорь Евтишенков

– Ты понимаешь нас? – искренне удивился император.

– Не смей говорить так с самим императором! – прошипел какой-то придворный рядом с Лацием. Он подбежал к нему маленькими шажками и, не разгибаясь, стукнул по спине. – Говори «раб знает, раб слушает»!

– Оставь его, – прервал старого чиновника Владыка неба. – Он раб раба и не знает, как надо говорить с нами. Так ты всё понимаешь? – снова спросил он Лация.

– Да, я могу говорить и понимать, – коротко ответил тот. За веером раздался странный звук, похожий на удивлённое кряхтенье и клацанье.

– Хорошо, мы хотим знать, честный ты или нет. Ты знаешь, зачем ты здесь?

– Да. Чтобы ты простил генерала Чэнь Тана, – не отводя взгляда в сторону, произнёс Лаций и по внезапно повисшей в воздухе тишине понял, что сказал то, о чём все думали, но боялись произнести в слух.

– Хе-хе, – снова послышалось снисходительное покашливание. – Это правда. Ты не обманываешь нас. Тогда скажи, зачем ты нам нужен? Я слышал, что ты можешь строить мосты и кидать мечи. Но этому можно научиться. А что ты знаешь и умеешь такое, что не можем мы? Удиви нас, и тогда останешься жить.

Лаций задумался. В горле запершило. Но не от волнения, а от духоты. Он не мог припомнить ничего стоящего. Если всему можно было научиться, то чем они отличались? Только цветом кожи… Больше ему ничего в голову не приходило.

– Рим, расскажи ему о Риме! – прошептал сзади Павел Домициан, желая помочь.

– Твой слепой друг может говорить громче. Мы не слышим его! – произнёс император. И тут Лаций вспомнил, что произошло на празднике крестьян в становище хунну!

– Певец говорит, что умеет петь, – быстро сказал он и добавил: – Но это не самое важное. Я могу показать тебе, что мы умеем, а вы – нет. Мы умеем говорить очень тихо и понимать друг друга. Смотри! Эй, Лукро, отойди подальше, – попросил от стоявшего рядом товарища. – Шагов на десять. Теперь повернись спиной. Слушай меня и показывай, что я скажу, – Лаций прошептал «большой палец» и Лукро поднял вверх большой палец. Затем он прошептал «шлем», и тот приподнял над головой шлем. Потом были «правая рука», «левая нога», «цепь на ногах» и «подпрыгни» – Лукро всё повторил безупречно. – Вот видишь, – с улыбкой произнёс Лаций и повернул голову в сторону большого веера, – он всё понимает. А на твоём языке это невозможно.

– Не может быть! – раздался возглас возмущения и недоверия. Лаций улыбнулся, потому что император был явно задет.

– Как ты можешь перечить Премудрому Правителю! – снова вмешался придворный, стараясь в полусогнутом состоянии снова ударить его, но вместо этого император сразу же отправил его к Лукро, где ему пришлось развернуться спиной и выпрямиться, чтобы слышать голос своего господина. Старик делал всё, что в его силах, даже поворачивал голову, но это не помогало. Как ни старался император, его шёпот сливался в тихий однообразный звук и не был похож на громкую речь, поэтому несчастный придворный ничего не слышал. Дрожа от страха и вытирая потные ладони о халат, он поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, стараясь услышать хоть одно слово, и даже пробовал повторять движения Лукро, надеясь, что император говорит то же самое, однако, в конце концов, тот не выдержал и закричал на него:

– Ты, видимо, совсем оглох! Мы же говорим тебе: «Шаг назад». Не слышишь?

– Твой раб не слышит, – писклявым голосом проблеял придворный.

– Ши Сянь, стань на его место, – обратился он к старшему евнуху. – Ты ещё не так стар и должен нас слышать.

Но и с евнухом ничего не получилось. Тогда император приказал привести из носилок ещё не уехавших наложниц. Те с радостью вернулись, но и они ничего не услышали. Растерянно разводя руками, они оглядывались, но повторить, что шептал их владыка, не могли. После этого на какое-то время под навесом повисла напряжённая тишина. Император, нахмурившись, думал. Наконец, он повернулся к Лацию и сказал:

– Ты можешь спокойно жить. Но… – в его голосе прозвучало какое-то сомнение, граничащее с любопытством. – Но можешь ли ты сказать, что удивило тебя больше всего? Если это удивит нас ещё раз, остальные рабы тоже останутся жить.

– Удивило меня? – Лаций почувствовал, что теперь сердце застучало быстрее и с той стороны, где стояли остальные римляне, на него нахлынула волна страха и ужаса. Он перебирал в голове всё, что знал, но это были события из его мира, который был чужд этому странному человеку. Его могло удивить только то, что он знал сам. Но что он мог знать? И тут ему вспомнились рассказы Чоу о её семье, древних полководцах и евнухах, управлявших вместо императоров, письме на шёлке и бамбуковых палочках, а так же великом императоре, построившем большую стену. И он решился. – Я не уверен, что ты удивишься, – начал он и закашлялся. В горле было сухо, но он не мог себе позволить попросить воды, – Прости… горло… жарко… – покачал головой он, взявшись за шею. Император оставался неподвижен. Сглотнув несуществующую слюну, Лаций продолжил: – Больше всего меня удивил один человек. Он жил давно и писал историю всех правителей с самых древних времён. Он хотел записать все имена и все поступки, все войны и все предательства. Но он жил в тяжёлое время. Один чиновник предложил тогда императору изменить налоги в стране. И этот историк поддержал чиновника. Тогда император разозлился. Он приказал историку отрезать себе детородные органы. Обычно это означало потерю лица, и историк должен был убить себя, чтобы не опозориться. Но можно было остаться в живых, отрезать своё достоинство и продолжать жить в позоре. Этот человек выбрал жизнь в позоре, чтобы закончить свою работу об истории твоего народа. Он оскопил себя, сказав, что история великой империи важнее его неродившихся детей. Вот, что меня удивило, – закончил Лаций свой короткий рассказ и услышал из-за веера удивлённый голос:

– Сыма Цянь! Это был Сыма Цянь! Да, он был сильный человек. Он много сделал. Мы знаем об этом, – после этих слов император снова замолчал, и никто из согнувшихся в поклоне или лежащих на земле слуг не осмеливался нарушить тишину, пока он думал. – Хорошо, – наконец, произнёс он спокойным голосом, – ты напомнил нам о прошлом. Когда-то нас это тоже удивило. Пусть твои люди живут! Позовите Бао Ши!

– Твой раб здесь, – раздалось откуда-то сбоку, и под навесом показался сложившийся пополам губернатор. Не удержавшись на ногах, он рухнул на землю и три раза коснулся лбом земли.

– Забери их. Пусть пока живут. Корми и пои их. Мы подумаем, что с ними сделать. Смотри, чтобы они не умерли! И нам кажется, им нужна вода.

– Твой раб сделает всё, премудрый Будда наших дней! – ещё раз ткнулся лбом в пыль Бао Ши. Император, не глядя на него, развернулся и направился к своим слугам. Те тоже стояли, согнувшись в глубоком поклоне. Лацию стало интересно, сколько они могли так простоять без движения. Ведь это было намного тяжелее, чем стоять на четвереньках. От этих мыслей его оторвал удар палкой по ногам – слуги Бао Ши снова напомнили римлянам, что надо опуститься на землю и не смотреть на императора. При этом, они делали это тоже в полусогнутом состоянии, поэтому и били по ногам, а не по головам и плечам, как раньше. Но римлян не надо было заставлять, они сразу же рухнули вниз, как по команде, и через какое-то время стали снимать с себя нагрудники и шлемы. Казалось, в возникшей кутерьме до них теперь никому не было дела. Император исчез так же быстро, как и появился, носилки с двумя его наложницами в окружении большого количества евнухов уже приближались к воротам внутреннего дворца, а слуги под навесом все ещё продолжали суетиться и бегать, перенося какие-то палки, бочки, воду и мешки. Вскоре римлянам принесли много воды. Другие слуги собирали в это время щиты, нагрудники и шлемы. Вскоре наступило счастье – губернатор разрешил отвести их к реке. Даже начальник охраны Фу Син удивился, что тот снизошёл до такого поступка. Хотя всё было понятно и так – чиновники императорского двора ещё находились возле навеса и могли потом рассказать, как вёл себя губернатор после отъезда Владыки Поднебесной.

– Скажи им, чтобы громко благодарили губернатора! – сказал начальник охраны Лацию.

– А почему не императора? – удивился он.

– «Бо Лэ оценил лошадь», но ты – раб губернатора.

– Что?.. Ничего не понимаю… Что вы так странно говорите? Чоу Ли и ты теперь…

– Заткнись и благодари губернатора!

– Но почему мы не благодарили тебя, когда ты водил нас туда ночью? – хитро улыбнулся Лаций.

– Не говори так! – испугался Фу Син. – Я слуга губернатора, – и добавил громче: – Долгих лет жизни губернатору! Не заставляй меня «давать тебе три указания и пять раз объяснять»!

– Почему три… – но закончить он не успел, получив удар палкой от очередного стражника. Уже на коленях он аций передал приказ начальника стражи остальным, и римляне нестройными голосами стали выкрикивать слова благодарности снисходительно слушавшему их Бао Ши в чёрном халате с жёлтыми павлинами на спине и рукавах.